Если заговорить о Пушкине, то все сразу вспоминают, что он негр. Собственно говоря, он и сам об этом намекал в «Арапе Петра Великого». А если уж ознакомиться с информацией современных электронных ресурсов, то тут он еврей, а может быть даже и цыган, но никак не русский. Сами понимаете, что великий русский поэт, ну никак, не может быть русским. Этот тезис современных знатоков опровергает город Болхов, коему в следующем году исполняется 460 лет, а если по Татищеву, так и все 820.
Не ведаю, чувствует ли, знает ли кто-либо из приезжающих в Болхов, что в городе этом, носящем звание «город церквей» (а также и прозвище «одного из семи чудес Орловщины»), кроме самих церквей существует ещё одно святое, и не только для каждого орловца, но и для каждого русского человека, место. Место это свято не потому, что оно находится в храме, а в плане его связи с именем Александра Пушкина – «солнца нашей поэзии». Это наиболее древнее из сохранившихся захоронений прямых предков А.С.Пушкина, захоронение его пращура воеводы Ивана Ивановича Ржевского в болховском Спасо-Преображенском соборе. Вмурованная в столп нижнего яруса собора, надгробная плита XVII века над его могилой, чудом сохранившаяся до наших дней, – свидетельство этого. Древность надписи на самой плите удостоверяет сам текст, который довольно сложен для понимания современного человека, поскольку написан на церковно-славянском языке.
2015 год – памятная дата 400-летия бурно прошедшей жизни Ивана Ржевского, весомый вклад которого в защиту Отечества отмечен нашим историком Владимиром Неделиным. В отличие от всех остальных, в своей книге «Древние города земли Орловской» он посвятил ему большую часть главы «Воеводы Ржевские и Болхов», что само по себе говорит о высокой оценке его заслуг. Но в данной книге, как и в большинстве исследований, год его рождения указан: «около 1615», хотя в описи (верстании), годных для ратной службы «новиков», окольничего Никиты Михайловича Пушкина и дьяка Василия Мартемьянова за 1622 год по Болховскому уезду, есть запись: «что не поспел в службу невежа Иванов, сын Ржевской, 7 лет». Небольшие арифметические действия с этими датами выводят нас на год 1615.
400 лет – солидная дата. Именно она, в какой-то степени, повлияла на то, что отважный воевода, несмотря на книгу Неделина, оказался подзабыт. К этому приложили руку и орловские краеведы-пушкинисты, свалив в своих работах в кучу всех родственников поэта без разбора: прямая эта его линия, или боковая, или «седьмая вода на киселе» (некоторые даже умудряются информацию о Ржевском, помещать в примечание). Их можно понять: ведь он служил не краю, а России, но им должно сказать при этом следующее: на Орловщине увидеть древнюю запись о предке, передавшем частицу своей крови поэту, можно только в Спасо-Преображенском соборе города Болхова. Иван Иванович Ржевский – пращур не в книжно-бытовом контексте понимания этого слова (как просто предок), а именно в генеалогическом (по крови) как прапрапрапрадед А.С.Пушкина.