ТЕМА: Михаил Радугин, воспоминания

Вспоминает Михаил Радугин, боец 16-й гвардейской мехбригады:

«Немецко-фашистские войска занимали оборону по южным берегам рек Орс, Нугрь и Моховица. Глубина всех трех оборонительных рубежей достигала 25—30 километров. Каждая естественная складка местности противником использовалась для опорных пунктов, узлов сопротивления и засад, в которых таились самые различные средства уничтожения живой силы и техники: противотанковые орудия, танки, закопанные в грунт, пулеметы, минометы и т.д. На каждом километре враг сосредоточил до двух батальонов пехоты, по 10 танков, 4 орудия крупного калибра, 11 противотанковых орудий, 10 минометов, 12 станковых пулеметов и 76 ручных пулеметов. С воздуха позиции прикрывались крупными силами авиации.
На пути к Воскресенскому комбриг — полковник В.М. Артеменко собрал командиров батальонов и рот. Справа и слева желтели ржаные и пшеничные поля, впереди виднелась высота, перед которой темным оскалом зиял большой овраг. С прокосов, сделанных на хлебных полях, раздалась стрельба. Разорвалось несколько бризантных снарядов. Чтобы избежать потерь, батальон рассредоточился в линию ротных колонн и ускорил движение. Овраг помог укрыться от огня противника.
Когда офицеры возвратились от полковника Артеменко, майор Семенов сразу поставил перед взводом задачу: скрытно подойти к реке Орс и в районе населенного пункта Дулебино разведать брод для переправы батальона на противоположный берег.
Разведчики шли более часа — по оврагам и буеракам. Со стороны реки послышались выстрелы. Взвод рассредоточился, окопался и стал вести наблюдение.
Впереди оврага простиралась неширокая долина, по которой вилась темно-голубая ниточка Орса. На южном берегу хорошо просматривалось в бинокль Дулебино. Перед ним желтело ржаное поле, на котором были сделаны прокосы до самой реки. В глубине прокоса — снопы, сложенные в крестцы. Стало быть, и здесь используются выкошенные полосы для ведения огня из-за укрытия. Слева от села шоссейная дорога на Болхов.
Разведчик Прытков заметил, что вся долина впереди оврага испятнана разрывами снарядов и мин. Значит, местность пристреляна, потому что именно здесь на карте значится переправа.
Обо всем замеченном было доложено командиру батальона гвардии майору Семенову, который поставил задачу на разведку боем.
Семенов тут же приказал командиру роты:
— Роте быстро выйти к броду, скрытно переправиться на правый берег Орса, окопаться и быть в готовности поддержать выход танков. Учтите, идете первыми, а первым всегда трудно.
Здесь, в трех километрах от переднего края противника, бойцы рассредоточились по скатам оврага, готовились к бою танки, экипажи которых ожидали приказа на форсирование реки.
Едва рота Жилина поднялась для стремительного броска через Орс, как с противоположного берега гитлеровцы открыли такой плотный, сосредоточенный огонь, что пришлось немедленно залечь. Старший лейтенант выждал немного и повторил попытку, но тут же упал, подкошенный вражеской пулей. Видно, для каждого — своя огненная дуга. Для Ефима Петровича она во всей своей жестокости предстала вот здесь, на берегу невзрачной речушки, против населенного пункта Дулебино.
Противник, должно быть, заметил скопление мотопехоты и танков, потому что усилил артиллерийский и минометный огонь, а затем пустил в ход и авиацию. Зенитных средств в батальоне не было, они прикрывали сосредоточение главных сил бригады в 5—6 километрах позади батальонов. Там воздушные стервятники кружили высоко, опасаясь быть сбитыми, а над пехотой летали совсем низко, обстреливая из крупнокалиберных пулеметов и сбрасывая осколочные бомбы.
На Н.П. подвели телефонную связь, и командир батальона гвардии майор Семенов, связавшись с комбригом, доложил обстановку и получил одобрение на подготовку к ночному бою. Проводя рекогносцировку с командирами своих рот и приданных средств, комбат указал на местности, где надо расположить огневые точки, минометы, орудия.
<… > Мотострелки воочию убедились в подлинном мастерстве командира экипажа лейтенанта Барабанова. За треть часа он уничтожил два вражеских танка, три орудия, два станковых пулемета и до взвода гитлеровцев. Когда же наша артиллерия перенесла огонь в глубину обороны противника, Петр Барабанов первым ворвался в Дулебино.
Фашисты, укрывшиеся в ходах сообщения, продолжали яростно огрызаться. И тогда Петр Барабанов открыл люк башни и крикнул:
— Эй, пехота, привяжите-ка вот эту разбитую пушку к моей машине! Сейчас я буду давить гитлеровцев, как тараканов.
Бойцы затянули станину тросом, и тридцатьчетверка поволокла ее вдоль хода сообщения. Немецкие солдаты тоже, конечно, были «обкатаны» танками, но такого трюка им, должно быть, не приходилось видеть. Впрочем, долго созерцать барабановский прием не пришлось: одни тут же оставались лежать бездыханными, другие, покалеченные и окровавленные, ошалело выскакивали из хода сообщения и попадали под огонь стрелков, остальные во весь дух улепетывали на противоположную окраину Дулебина.
Впереди показался немецкий танк с устрашающим названием «тигр». «Тигр» уже подбил три наших танка и теперь нацеливался на машину Барабанова. Тридцатьчетверка раздавила очередную вражескую пушку и, сделав небольшой разворот, укрылась на ее огневой позиции. Экипаж танка продолжал разить гитлеровцев. Били по ним из карабинов и автоматов и солдаты взвода. Но вот «тигр» огненно рыгнул, снаряд угодил в башню машины лейтенанта Барабанова, однако не пробил ее.
В глазах Ракитина небо сначала полыхнуло красным, потом красное перемешалось с желтым, зеленым и черным. Завертелся небосвод, закачалась земля под ногами, и Ракитин упал, ощущая жгучую боль в правом бедре. А как же взвод, рота, танкисты? Дулебино?..
Ожесточенно сопротивляясь, враг пятился от берегов Орса ко второму рубежу обороны, проходившему перед населенным пунктом Знаменское, что на южном берегу реки Нугрь. Но туда удалось ускользнуть лишь нескольким «тиграм» и небольшим группам гитлеровских солдат и офицеров. Дулебино стало могилой для 700 фашистов, свалкой для 30 танков, 80 орудий, для множества пулеметов и автоматов. Над дулебинскими хатами снова затрепетали красные флаги, овеваемые теплым июльским ветерком. Для дулебинцев снова взошло красное солнце, а вместе с ним возвратились милые сердцу заботы о жилье и хлебе»{128}.
«Танкисты 127-го тп, — отмечено в журнале боевых действий 49-й мбр, — пошли в атаку, своим огнем и гусеницами подавили огневую систему пр-ка на переднем крае. Пехота и танки в тесном взаимодействии огня с движением уничтожили пр-ка на переднем крае и в 11 час. 30 мин. захватили Лунево. Пр-к начал обходить Боровое. Преследуя его, танки вышли на сев.-зап. окр. Боровое. Пр-к в Боровое подбил 4 Т-34. Танки в 13.30 возвратились за пехотой в Лунево. В 14.30 1 и 2 мсб совместно со 127 тп перешли в атаку и овладели Боровое в 15.20.
В 15.00 56 тп совместно с 3 мсб начали наступать в направлении Бессоновский, но в 16.00 были встречены сильным огнем артиллерии и минометов и, потеряв 12 танков, были остановлены.
В 16.00 пр-к сконцентрировал до 20 танков в р-не Сурьянино, после массированного артминобстрела нашими частями эти танки по магистрали Орел — Болхов были брошены на Лучки. Нами своевременно был прикрыт левый фланг. В 20.00 в результате контратаки пр-ка 1 и 2 мсб, 127 тп из Боровое были выбиты и закрепились на высоте сев.-зап. Боровое.
В этот день зам. ком. 1 мсб гв. капитан Горшков под артминогнем поднял бойцов в атаку: «Гвардейцы! За Родину, за Сталина, вперед!» Голос любимого командира был услышан всеми. Немцы цеплялись за выгодные рубежи, они подтянули свежие силы, сосредоточив до 10 танков и батальон пехоты. Гв. капитан Горшков быстро связался с командиром АД капитаном Носковым: «Друг! Дай огонька по танкам, а то мы упустим момент расправы с ними».
Артиллеристы мощным огнем накрыли танки. Капитан Горшков во второй раз повел роту в атаку, и снова немцы были отброшены. Недалеко от капитана разорвалась вражеская мина. Ее осколком гв. капитан Горшков был убит. Бойцы с гневом и местью разили врага за любимого офицера. Поле битвы было покрыто грудами вражеских убитых тел.
Похоронили его с честью, какой достоин был верный сын Родины, до последних дней высоко державший честь Сталинской Гвардии»{129}.
В ходе первого дня боев за деревню Боровое потери бригады составили в людях: убито — 64, ранено — 240; в вооружении: 12 танков Т-34, из них 2 безвозвратно, одно 76-мм орудие и 2 автомобиля{130}.