Рейтинг: 5 / 5
Посвящается году литературы
Оставьте сей Орел,Печальную берлогу!Скорей, скорей в дорогу,В Муратово село...Как ни странно, но именно этот призыв великого русского поэта Василия Андреевича Жуковского, прозвучавший два века назад из болховской глубинки даёт верный вектор направления для всех изучающих его творческую биографию в пределах нашего края. Сейчас, если и говорят о Муратово (на Орлике), то всегда относят его к Урицкому району. В понятии теперешних краеведов оно как-то не ассоциируется с Болховским уездом, видимо из-за значительного расстояния до Болхова, почти как до Орла (по тем временам 55 вёрст). Хотя ещё в 1979 г. в книжке «Минувших дней очарование» В.Власов именует его не иначе, как «болховским селом» (селом же оно никогда не было).Но в данной статье речь пойдёт вовсе не о деревне Муратово. В ней я затрону абсолютно ясный и вместе с тем самый тёмный вопрос (каковым он остаётся и до наших дней) в исследовании одного из эпизодов биографии нашего великого поэта В.А.Жуковского, связанного с выяснением времени и места создания им поэмы «Певец во стане русских воинов» (далее «Певец …»). Попытается его распутать, в связи с чем займёмся немного историей.
В 1983 году было 200-летие В.А.Жуковского, а потому 9 февраля в «Орловской правде» на одной странице печатаются сразу три статьи: Н. Шаталовой «Посвящается юбилею», П.Сизова «Музыкальный соратник поэта» и В.Власова «Певец русской славы». О месте написания поэмы у всех разные данные: Шаталова чётко пишет – в Орле, Сизов за Чернь (имеется ввиду Большая Чернь), а Власов – где-то здесь. И всё это без всяких ссылок на какие-либо источники и на одной странице газеты! Так что, если «крыша не поедет», то голова уже точно «кругом пойдёт». Причём, что интересно, П.Сизов указывает и точное время её написания: после 12 октября 1812 г. в течение недели пребывания в Черни.
Почему такой разнобой, и откуда всё это взято. В начале 1980-х годов из неопубликованного дневника трёх сестер (Протасовых и Киреевской) орловским краеведам стало ясно, что в период Отечественной войны 1812 г., будучи в ополчении, поручик Жуковский по делам службы целый месяц находился в Орле. Читатель этого дневника не видел, поэтому самостоятельно ему сложно было делать на этот счёт какие-либо выводы (дневник затем дозировался разными изданиями о Жуковском в течение 20 с лишним лет). А там были и неясности.
Открытие наших краеведов, прежде всего В.А.Власова (а на статью П.Сизова никто пристального внимания не обратил), было отмечено и поддержано другими центральными изданиями, в частности, биографией Жуковского, изданной В.В.Афанасьевым в серии «Жизнь замечательных людей» в 1986 году и Р.В.Иезуитовой «Жуковский и его время» в 1989 году. Но и у них та же путаница о месте написания поэмы: Афанасьев относит его к штабу армии в Романово, после возвращения поэта из Орла (стр.130), а Иезуитова полагает её основное написание в Орле и Черни (стр.146). Но в целом, Иезуитова довольно близко приблизилась к решению этого вопроса, опубликовав подробный разбор и ссылку на черновики поэмы.
Разброд и шатание по поводу написания поэмы «Певец …» в статьях, журналах и книгах продолжается до сих. В связи с очевидностью всего этого, я не буду затрагивать имена всеми уважаемых краеведов и филологов. В преддверии года литературы я им лишь скажу: «Ходите в библиотеки, выписывайте и читайте книги». К чему, собственно говоря, призываю и всех остальных. Настаёт год литературы и не мешало бы всем нам хотя бы изредка появляться в библиотеках.
Ну, а теперь прояснение «детективной» истории! Полное разрешение указанного вопроса пришло ещё аж в 1999 году, когда, благодаря работе томских филологов, вышел в свет 1-й том «Полного собрания сочинений и писем» В.А.Жуковского, где в примечаниях в этой «поэме», «оде» или «кантате» на страницах 596-597 можно прочесть следующее (привожу дословно и выделяю курсивом):
«Время создания «Певца…» связано с его творческой историей. Первоначальный подзаголовок: «Писано после отдачи Москвы перед сражением при Тарутине», имеющийся в беловом автографе и затем перешедший в примечания, определяет лишь начало работы Жуковского над стихотворением: первые числа сентября (отдача Москвы) – 6 окт. 1812 г. (сражение при Тарутине). Однако черновой автограф содержит ещё две хронологические пометы: после ст. 92 «Какое сердце не дрожит, тебя благословляя» – «Октября 13. Чернь» (л.7) и на л.23 – «Кончено 20 октября». Так как первоначальный вариант содержал более 500 ст., то пометы позволяют говорить об основной работе над текстом первого изд. в течение октября 1812 г.
Говоря о времени написания «Певца…», необходимо учитывать один из эпизодов военной службы Жуковского, ставший известным лишь в последнее время (см.: Власов В.А. Певец русской славы//Орловская правда, 1983, №33 (18304) от 9 февр. С.3; Афанасьев, С.128; Иезуитова, С.144-146). Речь идёт о посещении поэтом Орла и Черни в сент.-окт. 1812 г., что было связано с его служебными поручениями. Именно это обстоятельство и определило появление в черновом автографе пометы: «Чернь» (имение А.А.Плещеева). В обнаруженной дневниковой записи Маши Протасовой от конца окт. 1812 г. сообщается о чтении только что законченного варианта «Певца…»: «Приехал человек Плещеевых и привёз стихи Жуковского, которые бесподобны, и мы перечитывали их раз десять» (Афанасьев, С.131).
Когда Иезуитова писала свою книгу она всё это знала, но все равно пыталась уйти от Черни предположив, что черновик «Певца …» был завершен 20 октября, уже в армии.
По этому поводу нужно сказать следующее: процитированный отрывок записи Маши Протасовой из дневника относится к 23 октября 1812 г. А свидетельством тому, что поручик Жуковский продолжал находиться в Большой Черни и 22 октября, является примечание к следующему по хронологии стихотворению «К NN при посылке портрета». В этом автографе тоже есть дата – «Чернь. 1812, 22 октября» (ПССиП, т.1 – С.606)
Т.о., всё говорит за то, что наш музыковед Павел Васильевич Сизов (1931-1989) в своей статье 30-летней давности был прав, как по месту, так и по времени – Большая Чернь, 13-20 октября. Почему он это знал? Я думаю, просто читал роман другого музыковеда А.Н.Глумова «Судьба Плещеевых», где это всё описано было в главе 8 ещё в 1973 году (но роман к делу, как говорится, не пришьёшь). В том, что Большая Чернь – населённый пункт Болховского уезда, а теперь и района, думаю, ни у кого не вызывает сомнения. В этом селе (таково оно сейчас и после исчезновения церкви) была усадьба Александра Алексеевича Плещеева – композитора, музыканта, театрала и близкого приятеля Жуковского. В этой усадьбе он сидел и писал поэму, которая по силе своего воздействия на современников стоила Георгия 1-й степени (Н.М.Коншин «Из «Записок» // «Жуковский в воспоминаниях современников», 1999 г. – С.185)
Но путаница продолжается даже у тех, которым казалось бы и так должно быть всё ясно, – у самих издателей «Полного собрания сочинений и писем» В.А.Жуковского. А почему? А потому, что комментарии к его произведениям писались разными авторами. Так, если примечания к «Певцу…» создавались А.Янушкевичем, то комментарии к балладе «Светлана» в 3-м томе, вышедшем в 2008 г., были уже от Ф. Канунова. А здесь, несмотря на замечательное обоснование датировки «Светланы», есть и такие строчки: «…в походной типографии при штабе Кутузова, где 13-20 октября завершен вариант «Певца во стане русских воинов» (стр.286). Хотя после издания 1-го тома, где всё прояснилось, прошло уже почти 10 лет!
Томов «Полного собрания сочинений и писем» В.А.Жуковского в Бунинской библиотеке г.Орла нет, но первые два я нашёл в районной библиотеке г.Болхова. Похоже их туда «сослали» за обструкцию и инакомыслие.
В.А.Власов, наш известный краевед и исследователь биографии Жуковского, вышеприведённых фактов не знать просто не мог. Но после прочтения орловского дневника трёх сестёр появилась возможность сделать г. Орёл родиной легендарного «Певца…» и возможно, что на него, как дисциплинированного партийца, в этом плане оказывалось давление. Поэтому в переиздании книги «Минувших дней очарованье» 1983 г. и в большинстве статей по данному вопросу постоянно идёт ссылка на запись дневника от 10 октября об отъезде Жуковского в армию. А после такой записи нельзя было выставлять великого поэта «бойцом, ходящим в самоволку». И появился вывод: Чернь-то он, может быть, и проезжал, но «Певец …» уже был написан. Хотя в ряде статей о Жуковском Власов деликатно уходил от этого вопроса и даже в замечательном своём цикле «Орловский дневник Протасовых» («Просторы России», ноябрь 2002 г.) почти приблизился к Черни, но уже в следующем 2003 г. наступает 220-й юбилей Жуковского. Тогда-то в «Орловской правде» и появляется его статья «Орловские предки поэта», где от Черни не остаётся ничего, а присутствуют лишь Орёл и Муратово. Поэтому призыв: «Оставьте сей Орёл…» вполне актуален для местных краеведов и поныне.
Муратово. В день 230-летия поэта
Так, бедную Чернь «ободрали как липку», и она захирела, также как и Болхов, отстраненный в советское время от финансов областным центром. Если в Муратово и Бунино, есть хотя бы какие-то памятные знаки о пребывании там Жуковского, то в Большой Черни ничего этого и близко нет.
Чем же завершить статью? Цитату из легендарного «Певца…», из-за большого объема привести, видимо, не удается, а вот предполагаемый портрет Жуковского, выполненный в Черни сразу после окончания этой поэмы, художником А.Маньяни, и присланный, как считают, семье Протасовых в Орёл я с удовольствием размещаю вначале статьи.
Вячеслав Рыбников.