ТЕМА: Карамзин, Николай Михайлович и Болхов

Болхов и Карамзин, Николай Михайлович
1 [12] декабря 1766,22 мая [3 июня] 1826,

Портрет писателя и историка Н. М. Карамзина (художник Тропинин, 1818, Москва, Третьяковская галерея)

Жизнь в Знаменском

Карамзин удалился из Москвы в июне 1793 г., когда Екатерине II оставалось жить менее чем три с половиной года. Как записывал в дневнике 1834 года А. С. Пушкин: «Конец ее царствования был отвратителен». Литература сделалась трудным и опасным ремеслом. Цензурные полицейские стеснения губили журналистику. Писатели шли на государственную службу и превращались в чиновников…

Карамзин уехал в село Знаменское Болховского уезда и жил там с перерывами три года — с 1793-го по 1796-й.

Его тяжелое настроение в эти годы было связано не только и не столько с боязнью за свое личное благополучие. Необходимо было осмыслить происходящее, найти ему объяснения и определить свое место в этом мире, неожиданно показавшем свое трагическое лицо.

Из Знаменского в мае 1795-го Николай Михайлович пишет брату поэта
М. М. Хераскова: «Милостивый государь Петр Матвеевич! Живу теперь в сельском уединении, читаю, брожу по рощам и не вижу, как течет время… Весна и здесь не очень хороша. Всякий день ветры, а дождя нет ни капли, пыль, как густой туман, носится по воздуху. Кажется, что небо сердито на землю, правда, и есть за что… сколько ужасного на ней делается! Политический горизонт все еще мрачен».

В Знаменском находилось имение Плещеевых. Знакомство Карамзина с Плещеевыми состоялось в 80-е годы. Он стал для них «сыном и другом». В 1790 году жил в их доме в Москве.

Алексей Александрович Плещеев (1755-1827), премьер-майор, служил в Московском казначействе. Его жена Анастасия (Настасья) Ивановна (урожденная Протасова, доводилась золовкой Е. А. Протасовой, сводной сестре поэта В. А. Жуковского) была обаятельна и энергична как хозяйка дома. Она пробовала свои силы в переводе с французского, сочинила пьесу «Желанное возвращение».

Плещеевы не славились богатством, хотя их род уходил в глухую древность, предки в XIV веке служили в боярах, окольничьих, а Елевферий-Семион из Плещеевых, в иноках Алексий, был митрополитом Московским и всея Руси.

В 1795 году, узнав, что денежные дела Плещеевых окончательно запутались, Карамзин продал братьям свою часть имения за 16 тысяч и «одолжил» (фактически подарил) им эти деньги, а сам окончательно превратился в профессионала, жившего литературным трудом.

«Состояние друзей моих очень горестно. Алексей Александрович страдает в Москве, а мы здесь страдаем. Благополучен тот, кто живет хотя в хижине, но живет спокойно и никому не должен. Я беру участие в твоем горе, а ты в моем. Лучше, если бы мы делили друг с другом радости и удовольствия», — пишет Николай Михайлович своему родственнику, другу, поэту И. И. Дмитриеву.

В этой переписке Карамзин предстает как человек любознательный и восторженный, нежный и ранимый:

«Орловское наместничество. Село Знаменское. 17 августа 1793 г.

Я живу, любезный друг, в деревне с людьми милыми, с книгами и с природою, но часто бываю очень, очень беспокоен в моем сердце. Поверишь ли, что ужасные происшествия Европы волнуют всю мою душу? Бегу в густую мрачность лесов — но мысль о разрушаемых городах и погибели людей теснит мое сердце. Назови меня Дон-Кишотом; но сей славный рыцарь не мог любить Дульцинею свою так страстно, как я люблю человечество!».

«Село Знаменское. 18 апреля 1794 г.

<…> Я написал к тебе Эпистолу во 186 стихов; но ты не увидишь ее до нашего свидания. Пиши от скуки и от грусти: вот лучшая польза нашего ремесла, которое ремеслом не называется! Пиши и присылай ко мне, как в старину бывало. <…> Перепиши все свои стихи ко мне. Ты обещал, а я напечатаю. <…>».

«Знаменское, 17 октября 1795 г.

<…> Дней пять занимаюсь я новым планом: выдать к Новому году русский Альманах муз, в маленьком формате, на голландской бумаге и прочее».

«Не правда ли, что я зажился в деревне? Между тем московские мои приятели заклинают меня скорее возвратиться в Москву, чтобы уничтожить разные слухи, рассеянные обо мне злобою и глупостью; одни говорят, что меня уже нет на свете; другие уверяют, что я в ссылке… Люди не хотят верить, чтобы человек, который вел в Москве довольно приятную жизнь, мог из доброй воли заключиться в деревне, и притом в чужой! и притом осенью! Все такие слухи не заставят меня ни днем скорее выехать из Знаменского».

«Не думай, — объясняет Карамзин Дмитриеву, приглашая его к своим орловским друзьям, — чтобы я отменно любил деревню: нет, я люблю только друзей своих, и в Москве, и в Знаменском».

Однако деревня была по нраву Николаю Михайловичу. В свободное время он бродил по окрестным рощам, часами просиживал над тихой речкой Кутьмой. А по вечерам любил подолгу сидеть на террасе с видом на парк и речку.

Любопытно, что в Знаменском Карамзин создал не совсем обычную брошюру. Ее долго не удавалось обнаружить. Наконец единственный сохранившийся в библиотеках СССР экземпляр был найден в Исторической библиотеке в Москве.

Брошюра примечательна тем, что содержит литературные игры — разумеется, на французском языке, — которым предаются в Знаменском летом 1794 г. Настасья Ивановна Плещеева, Карамзин, некая мадемуазель Полина. В брошюре еще упоминаются Платон Бекетов и дети Плещеевых — Александр и Александра. Значительное место среди этих игр занимают рассказы, в которых надо было употребить одни и те же заданные слова: например, «философ — Знаменское — Мискетти — Москва — трубка — куртка — корабль — бумага — пруд — Мишель — поле».

Николай Михайлович оставил в письмах интересные строки о «знаменских» впечатлениях, радостных и грустных:

«Знаменское. 2 августа 1794 г.

Между тем знай, что друг твой на сих днях едва не отправился в Оркусово царство. В двух верстах от деревни Алексея Александровича, где я живу, напали на меня разбойники и убили бы, если бы мужики, ехавшие с поля, не заставили их разбежаться. Я отделался двумя легкими ранами. За несколько недель перед сим разнесся по Москве слух, что меня нет уже на свете: этот слух мог быть пророчеством».

Сентиментальный роман

Удивительные отношения связывали Николая Михайловича и Анастасию Ивановну, которой он адресовал вторую книгу первого русского литературного альманаха «Аглая»:

«Другу моего сердца, единственному, бесценному… твоя нежная, великодушная дружба составляет всю цену и счастье моей жизни. Ты мой благодетельный гений, гений-хранитель! Мы живем в печальном мире, где часто страдает невинность, где часто гибнет добродетель, но человек имеет утешение — любить!».

«… в ее-то сельском уединении развивались авторские способности юного Карамзина. Она питала к нему чувства нежнейшей матери», — отметил
И. И. Дмитриев в книге «Взгляд на мою жизнь». Сам Карамзин раскрывался, словно исповедовался: «Если жизнь моя нужна в свете, то разве для нее… Она очень любит меня. Я также к ней сердечно привязан».

Привязанность Карамзина к Плещеевой была своего рода сентиментальным романом со слезами и не без надрыва. Со временем отношения осложнились из-за чрезмерной неуравновешенности стареющей дамы: она подчас устраивала своему чувствительному другу весьма бурные сцены.

Николай Михайлович дружил с сыном Плещеевых Александром и отдал часть денег, врученных от продажи своей доли имения, на обучение Саши в пансионе аббата Николь в Санкт-Петербурге. Он всегда интересовался успехами Александра как театрала, музыканта и композитора и наверняка бывал в селе Большая Чернь Болховского уезда, где тот жил.

Еще в 1788 году Карамзин познакомился с Елизаветой Ивановной Протасовой, сестрой Анастасии Ивановны. 24 апреля 1801 г. Карамзин отправил Дмитриеву письмо из Москвы: «<…> С сердечной радостью уведомляю вас, что я женился на Елизавете Ивановне, которую 13 лет знаю и люблю. Она просит вашей дружбы, в которой вы ей, конечно, не откажете. Женитьба не переменила образа моей жизни: я живу в прожитых своих небольших комнатах, с тою разницей, что буду чаще дома. Она имеет только 150 душ, но я надеюсь, что с моим доходом мы проживем год без нужды и с приятностью».

В качестве приданого Елизавета получила село Покровское (Бортное) Мценского уезда Орловской губернии. Так Карамзин стал орловским помещиком. Через год, вскоре после рождения дочери, Елизавета Ивановна неожиданно скончалась. Некоторые исследователи считают, что в честь нее Николай Михайлович назвал героиню своей знаменитой повести «Бедная Лиза».

Карамзин был в восторге от рождения дочери. Он отправляет И. И. Дмитриеву такое сообщение: «Москва, 12 февраля 1802 г. Милый друг, я отец маленькой Софьи. Я уже люблю Софью всею душою и радуюсь ею. Дай бог, чтоб она была жива и здорова».

Софья Николаевна, дочь (1802—1856), с 1821 года фрейлина, близкая знакомая Пушкина и друг Лермонтова

Миновали годы, и в жизни Софьи Николаевны произошло очень важное событие. Николай Михайлович пишет брату В. М. Карамзину:

«Царское Село, 10 сентября 1821 г.

30 августа государь пожаловал нашей дочери Софье вензель фрейлины: мы не думали об этой чести, но приняли ее с искренней благодарностью».[/b]
Александр Бельский Орловский портрет Карамзина[/color]
****************************************************************
ПЛЕЩЕЕВЫ
Болховские ДВОРЯНЕ, ПОМЕЩИКИ , ОФИЦЕРЫ

ЗНАМЕНСКОЕ,
деревня в Болховском уезде Орловской губернии. Находилось имение Алексея Александровича Плещеева. По окладным ревизским книгам в этом имении за ним числилось 216 крестьян. В Знаменском, по отзыву современника, развивались «авторские способности юного Карамзина». Время, проведённое здесь, запечатлелось в его памяти навсегда. (Власов В.А. Просторы России.- 2006.- 30 августа. – С.23; Усадьбы Орловского края.- С. 343). Из писем Карамзина Дмитриеву видно, чем было для него Знаменское в то время. 4 мая 1793 года он сообщал своему другу: «Я живу в деревне около месяца, покойно и не скучно». Через два года он снова в Знаменском, о чём свидетельствует его письмо от апреля 1795 года: «Завтра я скачу из Москвы в деревню к Настасье Ивановне, которая очень, очень больна и не встаёт с постели, что вместе с другими обстоятельствами раздирает моё сердце». (Письма Н.М.Карамзина к И.И.Дмитриеву, 1866.- С. 53-54).

Портрет И. И. Дмитриева работы В. А. Тропинина. 1835.
— русский поэт, баснописец, государственный деятель

Пребывание его в тот год в болховском крае было самым продолжительным и плодотворным. В письме Дмитриеву от 17 октября 1795 года он сообщал из Знаменского: «Дней пять я занимаюсь новым планом: выдать к новому году русский Almanach des Muses». (Альманах муз – вод. в маленьком формате на голландской бумаге…) (Письма Н.М.Карамзина к И.И.Дмитрие-

ву, 1866.- С. 61). После смерти жены Елизаветы Карамзин больше не бывал в Знаменском. Усадьба Плещеевых, как и многие на орловской земле, не сохранилась, но осталась в истории в связи с памятью о Н.М.Карамзине - великом сыне России.

Наша земля стала для карамзина литературной колыбелью. Здесь родилась его первая любовь. Беспокойное было время. После выхода в свет радищевского «Путешествия из Петербурга в Москву» Екатерина II и её окружение в каждом писателе видели крамольника. Эту смутную пору жизни Карамзин проводит в Знаменском. (Орловская правда.- 1970.- 29 июля.- С. 4, статья А.Е. Венедиктова).

**************************************************************
24 апреля 1801 г.

<...> С сердечной гордостью уведомляю вас, что я женился на Елизавете Ивановне Протасовой, которую 13 лет знаю и люблю. Она просит вашей дружбы, в которой вы ей, конечно, не откажете Женитьба не переменила образа моей жизни: я живу в прежних своих небольших комнатах с тою разницею, что буду чаще дома. Она имеет только 150 душ, но я надеюсь, что с моим доходом мы проживём год без нужды и с приятностью. (Карамзин Н.М. Избранные статьи и письма.- С. 220).

сестра А.И.Плещеевой. Е.И.]Протасова – первая жена Н.М.Карамзина. Они поженились весной 1801 года. По его словам, Елизавету он «тринадцать лет знал и любил». В качестве приданого она получила село Бортное Мценского уезда Орловской губернии. Через год, вскоре после рождения дочери, Елизавета Ивановна неожиданно скончалась. (Просторы России.- № 35.- 2006.- 30 августа.- С. 23).
****************************************************************
с апреля 1801 года жена Елизавета Ивановна Протасова (1767—1802), сестра А. И. Плещеевой и А. И. Протасова, отца А. А. Воейковой и М. А. Мойер. По словам Карамзина Елизавету он «тринадцать лет знал и любил». Она была женщиной очень образованной и деятельной помощницей мужу. Имея слабое здоровье, в марте 1802 года родила дочь, а в апреле скончалась от послеродовой горячки. Некоторые исследователи считают, что именно в её честь названа героиня «Бедной Лизы».


****************************************************************


КРИВЦОВ НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ [1791 – 31.07(12.08). 1843],

тульский, воронежский и нижегородский губернатор, участник Отечественной войны 1812 года. Родился в селе Тимофеевское Болхлвского уезда Орловской губернии, ныне село Фадеево. Когда Кривцов женился на Вадковской, Карамзин на их свадьбе был посажённым отцом. (Орловская правда.- 1970.- 29 июля.- С. 4).[/b][/color]

«История государства Российского»
— многотомное сочинение Н. М. Карамзина, описывающее российскую историю начиная с древнейших времён до правления Ивана Грозного и Смутного времени. Труд Н. М. Карамзина не был первым описанием истории России, но именно это произведение благодаря высоким литературным достоинствам и научной скрупулёзности автора открыло историю России для широкой образованной публики и наибольшим образом способствовало становлению национального самосознания.

Карамзин писал свою «Историю» до конца жизни, но не успел её закончить. Текст рукописи 12 тома обрывается на главе «Междоцарствие 1611—1612», хотя автор намеревался довести изложение до начала правления дома Романовых.

Памятник Карамзину в подмосковной усадьбе Остафьево

Публикация первых томов «Истории» произвела ошеломляющее действие на современников. Пушкинское поколение читало его сочинение взахлёб, открывая для себя неведомые страницы прошлого. Запомнившиеся им сюжеты писатели и поэты развивали в художественные произведения. Например, Пушкин почерпнул в «Истории» материал для своей трагедии «Борис Годунов», которую и посвятил памяти историографа. Позднее Герцен оценил значение труда жизни Карамзина следующим образом:

Великое творение Карамзина, памятник, воздвигнутый им для потомства,— это двенадцать томов русской истории. Его история, над которой он добросовестно работал полжизни… весьма содействовала обращению умов к изучению отечества.

Известна пушкинская эпиграмма на Карамзина:
« В его «Истории» изящность, простота
Доказывают нам без всякого пристрастья
Необходимость самовластья
И прелести кнута.»

Письма Н.М.Карамзина к И.И.Дмитриеву.

1866, с. 59

Болховский почтмейстер имеет привычку жечь по выбору некоторые письма и оставлять у себя взятые за них деньги; для того пишу теперь через Москву».

Письма Н.М.Карамзина к И.И.Дмитриеву.- 1866.- С. 60.

Николай Михайлович поехал в Болхов и уточнил: «Знаменское. 17 октября 1795. Сперва имел я подозрение на болховского почтмейстера, но он доказал мне картою, что письма мои отправлены в Петербург».

Карамзин.

По рассказам одного из современников, нашего историографа, последний, проживая в то время в Москве, вёл образ жизни, общий всем молодым людям вставал рано, в 6 часов утра, одевался если не во фрак, то в бекешу, в сюртуке его редко видали, и шёл в конюшню, смотрел свою верховую лошадь, заходил в кухню поговорить с поваром, затем возвращался в кабинет и занимался там до 12 часов, завтракал и потом ехал верхом, обыкновенно по бульварам здесь встречали его друзья, и они ехали вместе. Ни в какое время года -ни осенью, ни зимою, ни в дождь, ни в ветер -прогулка эта не прерывалась.

Зимою костюм Карамзина был следующий бекеша подпоясывалась красным шёлковым кушаком, на голову надевалась шапка с ушами, на руки -рукавицы, на ноги -кеньги так что ноги с трудом входили в стремена. Прогулка длилась час. в гости он ездил редко, и то к людям самым близким. Говорил Карамзин тихо, складно, в спорах не горячился. Взгляд его на вещи был добрый и снисходительный, хотя вместе с тем в нм было глубокое чувство правды и независимости росту Карамзин был среднего видом он был худощав, но не бледен на впалых щеках его играл румянец здоровья, свежие губы и приятная улыбка выражали приветливость его играл румянец здоровья, свежие губы и приятная улыбка выражали приветливость, а в светло-карих его глазах виден был ум и проницательность.

В сорок лет волосы у него уже редели, но не серебрились ещё, и он их тщательно зачёсывал. Одевался он просто и всегда опрятно.

Обыкновенно на нм был белый галстук, белые гофрированные манжеты, жилет с полу стоячим воротником, казимировый оранжевого цвета, с узорами панталоны и сапоги с кисточками. У него не было камердинера, а горничная Наташа гардероб его висел в кабинете в переднем углу в стену были вбиты гвозди, и на них висели шуба, шинель или, по-тогдашнему, капот, бекеша, кушак и шапка. Карамзин был необыкновенно любезен со всеми, поклоны отдавал первый, тихо снимал шляпу и т. д.
Источник: Культура / Известные москвичи в сатире